В августе 1940 года первый директор музея Ляруй Владислав (Владимир) обратился в Новогрудский районный комитет (райком) Компартии Белоруссии с заявлением о решении ряда проблем, связанных с улучшением работы дома-музея А. Мицкевича. Заявление было подписано: основатель музея инженер В. Ляруй. Далее дописано карандашом: Ляруй Владимир Николаевич.
Решение о создании музея было принято ещё в 1930 году членами польского общественного Мицкевичского комитета. В 1935 году в доме, где прошли детские, и юношеские годы поэта появились две мемориальные витрины, посвящённые его творчеству. Ещё через два года, после передачи всего дома в распоряжение Мицкевичского комитета, в нём начались ремонтные и реставрационные работы.
Дом-музей открылся для публичных посещений в сентябре 1938 года. В тот период, в нём, кроме экспозиций, размещалась ещё и специальная общественная библиотека. Первым директором дома-музея был утверждён Владислав Ляруй, прилагавший много сил и энергии для воплощения в жизнь решений Мицкевичского комитета. Тогда Новогрудок был с 1921 по 1939 годы в составе Польши.
В 1939-40 годах на эти земли пришла «новая» власть – советская. Эта власть положительно относилась к творчеству Адама Мицкевича, считая польского поэта носителем демократических идей. (Подобное отношение было и к польской писательнице Элизе Ожешко, проживавшей в Гродно.) Социалистические преобразования, проводимые новой властью на западно-белорусских территориях, вошедших в состав Белорусской ССР, коснулись и деятельности музеев.
О том, какие проблемы возникали в Доме-музее польского поэта Адама Мицкевича в это перестроечное время, читайте в тексте самого заявления Ляруя. С трудом добивался он, чтобы при советской власти музей не прекратил свою работу, а улучшив и обновив экспозицию, стал достойным культурным учреждением.
В тексте сохранён стиль изложения заявителя, свойственный первой половине 20 века.
Как основатель и единственное лицо, благодаря которому появился в конце 1935 года и существует до сих пор в г. Новогрудке музей Адама Мицкевича, а также в виду моей добровольной и при этом бесплатной работы, начиная с его основания и по 1 марта 1940 года, считаю, что имею полное право голоса в дальнейших судьбах этого, созданного мною с большим трудом научного учреждения.
До сих пор, несмотря на все мои старания и хлопоты, как польские, так и советские власти не обращали никакого внимания на создаваемый мною музей. Неоднократно посещали музей в 1936-39 годах представители польских властей. Они хвалили за инициативу, обещали помочь музею, критиковали то или другое в музее, расписывались в книге посетителей и этим всё кончалось.
Внесённая в эту же книгу первая советская запись батальонного комиссара войск НКВД от 20 сентября 1939 года говорит: «…то, что в Новогрудке есть люди, которые любят Мицкевича и чтят его память – приятно и радостно. Но такой писатель, как Мицкевич достоин большего и большевики создадут в Новогрудке настоящий, достойный его музей». По истечении 10 месяцев то же самое я прочитал в газете «Правда» (№ 202 от 22.07.1940 г.), где об этом написано намного обширнее.
Тем временем в течение периода с октября 1939 года по август 1940 года, то есть 11 месяцев, я обращался письменно 4 раза в Наркомпрос БССР, 3 раза письменно и 2 раза лично в областной отдел народного образования (облоно) в Барановичах, 1 раз выступил 16.08.1940 года на заседании горсовета в Новогрудке. Не исчислимое количество раз письменно и устно в районный отдел народного образования (районо) в Новогрудке с просьбами удовлетворить самые необходимые нужды музея. Это, например, назначение достойной зарплаты работникам музея, дававших свой труд при польских властях даром или почти даром, исполнение необходимого ремонта музейных зданий, предоставление средств на хозрасходы и научную работу. Обязательно нужно провести реорганизацию музея.
Все эти мои старания отнюдь не имели стремления обеспечить себе материальное существование, но имели целью исключительно дело общественное. Доказательством чего служит факт, что долгое время с основания в 1935 году и до 1 марта 1940 года я за работу в музее не получал абсолютно никакого вознаграждения. В это время я имел возможность существовать, работая, по февраль 1940 года как инженер областного управления автотранспорта в Новогрудке.
Только начиная с 1 марта 1940 года, стал я получать, как бы из милости от районо сначала по 150 рублей в месяц, и позже по 200 рублей в месяц, расходуя в то же время из собственных средств на музей несколько сот рублей. Результат всех моих стараний был для меня совершенно неожиданный: районо признал, что такой надоедливый работник, будь он даже основателем музея, им уже не нужен. И меня освободили от исполнения обязанностей директора, удаляя вообще от научной работы в музее.
Между тем музей посещают разные люди: артисты советских театров, литераторы, студенты университетов, представители печати, проводятся экскурсии для военных из армии и так далее. Все делают в книге посетителей записи похожие на первую запись от имени батальонного комиссара. Все признают, что нужно позаботиться о музее как следует. Появляются в газетах статьи о Мицкевиче. Это такие издания как «Правда», «Известия», «Советская Белоруссия», «Звязда». Казалось бы, что дело по налаживанию работы музея находится на хорошей и правильной дороге. И наконец, после пяти лет мытарств музей этот найдёт настоящую заботу. Однако на деле всё оказалось иначе.
Число работников в музее с 5 сокращено, начиная с октября 1939 года, до 3 человек. Эти 5 человек необходимы в музее, всё время они здесь работали и сейчас продолжают трудиться, несмотря на сокращение штатов. Вместо выполнения ремонта зданий, не отпущено средств даже на необходимые расходы по содержанию построек в старом состоянии. Вместо расширения научной работы в музее, районо лишил музей одного из числа двух научных работников. То есть сейчас меня освободили от временного исполнения обязанностей заведующего музеем, без всяких на то причин. Вместо ожидаемого мною в качестве директора музея представителя Компартии Белоруссии, сейчас назначено лицо, которое по своим качествам едва ли сумеет поставить музей на должную высоту.
Между тем заинтересованность музеем и личностью Мицкевича среди граждан СССР растёт, что доказывает рост количества посетителей в 1940 году. Если в январе их было 13, то в июле стало 470. Как основатель музея, считаю своим долгом указать на необходимость полной реорганизации музея согласно проекта, пересланного мною в Народный комиссариат просвещения БССР. В виду сложностей решения проблем директором должен быть назначен член Компартии, знающий хорошо русскую литературу. Следовало бы исполнить в музее необходимые работы, намеченные в текущем году. Нужно закончить устройство и оформление создаваемого мною отдела «Адам Мицкевич, как один из первых социалистов». Закупить и доставить в музей найденные новые экспонаты. Подготовить музей к торжествам 85-летия со дня смерти А. Мицкевича, которые предполагается отмечать в конце ноября 1940 года. Также нужно добиться проведения необходимого ремонта музейных построек.
Сообщая всё это, могу выразить только своё удивление по данному вопросу. Я надеялся, что удастся при советской власти как следует поставить музейное дело. Был уверен, что советская власть поможет мне в продолжении моей научной работы, а не выкинет меня ни за что, ни про что из учреждения, которое я создал собственными бескорыстными трудами. Сейчас я не имею возможности продолжить научные изыскания, чтобы посвятить остаток лет моей жизни науке, с пользой для будущих поколений.
Надеюсь, что партия обратит надлежащее внимание на этот, имеющий общесоюзное и даже европейское значение музей и не позволит в дальнейшем безответственное к нему отношение. Принимая во внимание моё полное доверие к партии коммунистов, сообщаю, что это моё заявление является последним. Ни в какие учреждения обращаться больше не буду, не отказываясь, однако помогать в музейном деле, если это от меня потребуется. (Конец заявления.)
Это письмо было направлено райкомом партии в районный отдел НКВД. 14 сентября 1940 года поступил ответ за подписью начальника отдела НКВД Бондаренко, что «возвращая заявление Ляруя Владимира Николаевича сообщаю, что о допуске его к заведыванию музеем Мицкевича райотдел НКВД не возражает». Даже этот вопрос нужно было согласовывать с всесильными сотрудниками НКВД. Возможно, что Ляруй всё же был назначен заведующим музеем.
Основание: документы Новогрудского райкома КП(б)Б в архиве общественных объединений Гродненской области. Фонд 2192, опись 48, дело 11, листы 71-73.
Вскоре Дом-музей Адама Мицкевича решением Центрального Комитета КП(б)Б в сентябре 1940 года был подчинён Народному комиссариату просвещения БССР. В планы дирекции входила установка памятника поэту, расширение экспозиции и ремонт музейного здания. Но не хватило уже времени на осуществление намеченного. В июне 1941 года Новогрудок был разбомблен немецкой авиацией, от чего пострадали музейные постройки.
В послевоенный период Дом-музей был восстановлен только в 1955 году к 100-летнему юбилею со дня смерти поэта. К этой дате в СССР была издана почтовая марка, на которой изображены портреты Мицкевича и Пушкина. Объяснялось это тем, что, живший в Новогрудке Гродненской губернии Российской империи, польский поэт Адам Мицкевич по своему творческому наследию был как бы приравнен к российскому поэту Александру Пушкину.
В октябре 1990 года после масштабной реконструкции вновь состоялось торжественное открытие в Новогрудке Дома-музея Адама Мицкевича. Реконструкцию проводила польская строительная фирма «Будимекс» на белорусские финансовые средства. В первоначальном виде были воссозданы дом и флигель, амбар, колодец, беседка. Комнаты дома (детская, спальня, кабинет, столовая) приобрели аутентичный вид. Историко-литературная экспозиция, ранее занимавшая почти весь дом, переехала во флигель. Сейчас музей Мицкевича является самым наиболее посещаемым среди музеев Беларуси.
Подробнее...